Знает, как огнем гореть - пепел

Последние сезоны сериала прошли мимо меня, не тронуло...
Но Устюгов здесь замечательно поет (для Устюгова).

Непревзойденных превзошли

В хорошее время мы живем: закрыт один магазин - развернулся и пошел в соседний...
Не работает один сайт с косметикой, закрыл страницу - перешел на другой, сделал заказ там.
Надоела одна музыка - накопал другую...
Не клеится с одним человеком, развернулся - пошел клеить еще троих!
Лепота...
И никто никому ничего не должен.
И все сами себе злобные буратины.
Да.

Раньше, когда музыка не валялась в одной свалке плейлистов, а жила на кассетах и дисках, жанровое деление было четким: вот рок, вот попса, вот блатняк, вот иностранщина всякая...
Теперь все иначе. Рокеры опопсели, попса слегка зароковела, все смешалось - фанера, живые музыканты, оркестры...
И ты теперь слушаешь даже знакомую с детства музыку и не понимаешь - что это? кто это???
А это рокерша Арбенина поет песню поп-дивы прошлых лет Аллегровой... Ну вашу мать! И че мне слушать в ней? Чем восхищаться?



У Аллегровой был неповторимый шарм, который вытягивал любые ее песни.
У Арбениной была своя энергетика, элитная роковая косточка...
Все просрали. Все перемешали. Выкинули снова на рынок. Кушайте!
Не, увольте.
Лучше цикл песен Ободзинского в исполнении Барабаша. Новое прочтение, но с трепетным почитанием всех канонов жанра.

Как мало слушателей ее...



Я весь в свету, доступен всем глазам,
Я приступил к привычной процедуре,
Я к микрофону встал, как к образам,
Нет-нет, сегодня точно к амбразуре.
И микрофону я не по нутру,
Да голос мой любому опостылит,
Уверен, если где-то я совру,
Он ложь мою безжалостно усилит.

Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара, жара, жара.

Он, бестия, потоньше острия,
Слух безотказен, слышит фальш до йоты,
Ему плевать, что не в ударе я,
Но пусть, я верно выпеваю ноты.
Сегодня я особенно хриплю,
Но изменить тональность не рискую,
Ведь если я душою покривлю,
Он ни за что не выправит кривую.

Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара, жара, жара.

На шее гибкой этот микрофон
Своей змеиной головою вертит,
Лишь только замолчу, ужалит он,
Я должен петь до одури, до смерти.
Не шевелись, не двигайся, не смей,
Я видел жало, ты змея, я знаю,
И я сегодня заклинатель змей,
Я не пою, я кобру заклинаю.

Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара, жара, жара.

Прожорлив он и с жадностью птенца
Он изо рта выхватывает звуки,
Он в лоб мне влепит девять грамм свинца,
Рук не поднять, гитара вяжет руки.
Опять не будет этому конца,
Что есть мой микрофон, кто мне ответит,
Теперь он как лампада у лица,
Но я не свят, и микрофон не светит.

Мелодии мои попроще гамм,
Но лишь сбиваюсь с искреннего тона,
Мне сразу больно хлещет по щекам
Недвижимая тень от микрофона.

Бьют лучи от рампы мне под рёбра,
Светят фонари в лицо недобро,
И слепят с боков прожектора,
И жара, жара, жара.


Задумываться об этом я начинаю каждый раз, когда прискакиваю в какую-то область, с моей точки зрения, очень заряженную, а попадаю в королевство кривых зеркал. Так у меня в последнее время происходит с новым творчеством Арбениной и Вакарчука. Такое ощущение, что их обоих подменили. Нет той жизненной энергии, которая била в меня раньше, при соприкосновении с их творчеством. Она была разной. Но она была для меня живой. Сейчас, как мертвой воды черпнуть, мне все время видится кракелюр даже на самых любимых песнях. И я все время вспоминаю Высоцкого... Как точно он описал момент жизни творческого человека у микрофона. Все по тексту так и происходит. И это видно.

Тонкого троллинга в инстаграме.
В то время когда все пилят туда свои фоточки, я пилю туда фото с тырнету с самыми дикими и непонятными подписями.
В стограме меня читает в основном московская родня. Как раз я слежу за их фотографиями.
Лишь во вконтакте я все так и пытаюсь делиться с людьми музыкой. Но мой вкус - это уже троллинг. Неприкрытый.

Трехтысячник оказался несложным, только собиральщик очень занят.
Решила Белка отсобрать свою часть...
Взялась за небо... И почти собрала. Полоска неба оказалась небольшой.
Пока собирала - смотрела болтологию о любви. Слушается под пазлы - как лента комментов под каким-нибуть постом на тему: ребзя, а че такое любовь?..
Удивительно, что люди немолодые, а рассуждения у них весьма... Подростковые.
Фильм Икона сезона



Мне же почему-то на память пришел Вакарчук... С его вечным Холодно...

Мне одной кажется, что Устюгов поет, вообще не обращая внимания на музыку? Где-то рядом. Но делает это настолько задорно, что я даже слушаю иногда.

Кто-то умер.



В российском кинематографе ваще не бывает иначе. Посмотрела фильм Веры Глаголевой Заказ. Не оригинально, в каждом кадре ждешь именно чего-то подобного. Что кто-то будет уходить, улетать, умирать, любя...
А песня Розенбаума из фильма просто прекрасна!

Пьеха так и вовсе не меняется. Вечный мальчик.
Мне все кажется, что они вот-вот сойдут со сцены. Но нет, поют, развиваются, даже в ящике мелькают.



У Дубцовой очень нравилось: Я любила тебя с сотворения мира...

И мало для нее ушей...
Все больше в моем окружении людей, которые не слушают музыку. Они довольствуются тем шумовым фоном, что для них создает телевидение, интернет и улица с магазинами и кафешками.
Музыку воспринимают максимум на уровне зрелищного шоу, типа конкурса талантов - Голос.
Она потеряла массового зрителя. Никто не прется стадионной толпой на одного исполнителя.
Ее разнообразие в нынешнем пространстве и времени стало таким обширным, что эстетическое переживание музыки стало очень интимным. Концерты исполнителей проходят в клубах... Да и то большинство населения на них не ходит, только самые увлеченно/вовлеченные...
А я, например, радуюсь, что мне музыка каждый день нужна, аки воздух. Старая, новая - лишь бы торкала.